Venire contra factum proprium: от связанности прошлым к связанности будущим

Аннотация

Запрет противоречивого поведения (venire contra factum proprium) является континентальным функциональным аналогом общеправового эстоппеля. Упомянутый запрет представляет собой особый случай применения требования добросовестности, когда неправомерность поведения управомоченного лица определяется неоднозначным соотношением такового с его предшествующим поведением. В статье показано, что данный запрет объективно не мог выделиться в особый институт в странах ранних европейских кодификаций Нового времени (Франция, Австрия), в связи с чем его становление наблюдается прежде всего в Германии после принятия Германского гражданского уложения. Этот процесс связывается автором с принципиальным изменением представлений о правоотношении, вызванным восстановлением корпоративистского мышления в новом формате в противоположность индивидуалистическому мышлению, ассоциировавшемуся с римским правом и первым проектом Германского гражданского уложения. Запрет противоречивого поведения выступил удобным средством для обоснования блокирования судами применения формально обязательных для сторон правил в тех случаях, когда в результате применения этих правил утрачивалась необходимая связь между недобросовестным поведением стороны правоотношения и теми негативными последствиями, которые в соответствии с такими правилами возлагались исключительно на другую сторону правоотношения. В итоге понятие правоотношения, состоявшего, согласно прежнему представлению, из коррелирующих друг другу субъективного права и юридической обязанности, усложняется элементом бремени, которое лежит также на управомоченном лице. В этом проявилась формальная сторона запрета противоречивого поведения, позволившего устранять то, что в рамках нового мышления стало пробелом регулирования, основанного на индивидуалистическом подходе к данной проблематике. В материальном отношении запрет противоречивого поведения ограничивается в литературе случаями, когда прежнее поведение конкретного лица вызвало правомерные ожидания у контрагента, притом что его нынешнее поведение не отвечает этим ожиданиям. Автор обосновывает неверность указанного подхода тем, что идея, стоявшая за упомянутым запретом, изначально заключалась в необходимости обязательно сохранить ту связь между предосудительным поведением участника гражданско-правового общения и проистекающими из него негативными последствиями, которая утрачивается при формальном применении права. Противоречивость поведения в этом случае заключается в том, что лицо пользуется ссылкой на формальную безупречность своей правовой позиции для предотвращения возложения на него негативных последствий, вызванных его же собственным недобросовестным поведением. Но в рамках проанализированной в статье практики обнаружилась еще одна, более существенная, как представляется автору, функция рассматриваемого запрета, а именно свойственная ему способность ускорения гражданско-правового общения.

Ключевые слова:

требование добросовестности, запрет злоупотребления правом, бремя, правоотношение, эстоппель